День ЗО. Яростная вспышка алко-патриотизма, взлёт продаж мужской галантереи и парфюма, ностальгическая устная и письменная мемуаристика срочнослужащих и контрактников. По ТВ хор ансамбль свиста и пляски им. Александрова и Агутин с нетленкой "Паровозик мчится прямо на границу". Расчехлённые дембельские альбомы, в ПКО развёрнуты полевые кухни, дегустат гречки с тушонкой. В гарнизонах день открытых дверей в казармы и гауптические вахты.
А я тут про папу и про Дальний Восток. "Не могу молчать"(с)
Зимние учения под Семипалатинском. Батарею подняли по тревоге и раскидали по дорогам, ведущим на полигон. Оцепление называется. Ничего никому не объяснили.
Дул сильный ветер, никаких укрытий. Папа вырыл в сугробе нору и накрылся резиновым плащом химзащиты, наполнил снегом котелок , поджог резиновые перчатки и стал варить кашу из концентрата. Это укрытие из ОЗК и спасло ему жизнь. Когда он кашеварил, кашляя от вонючего дыма, - и произошло испытание атомной бомбы. Подземное. Впоследствии все папины сослуживцы умерли от лучевой болезни, да и папа долго мучился от головных болей и перенёс три сложных операции в онкоцентре. Спасает сейчас его буквально тайга, где он живёт и трудится.
...И по второму заявленному пункту. Те, кто сейчас в мирное время защищают дальневосточные рубежи, ведут себя как форменные оголтелые оккупанты, после них хоть трава не расти! Электроудочками и динамитом изводят рыбу в реках, палят из-под фар по зверью из калашей, устраивают палы на полигонах во время стрельб, сливают топливо где попало.
Ухитрились даже в заповеднике устроить радиоактивный могильник, бегают лысые мутанты изюбри.
У меня всё.(Выплеснулось),
За тех, кто в боли.
