Про человеческие пороки написано множество статей. Но есть еще один достойный внимания, но редко обсуждаемый — порок «спасателя», по вине которого люди становится жертвами абьюзеров по собственной воле (радостно виляя «хвостом» по команде «Служить!»).
Публично признавать себя жертвой равносильно самоубийству: пользователи с радостью закидают камнями, на которых вырезано «Дура». Но на просторах Сети встречаются и те, кому необходима поддержка.
«Я не один такой / не одна такая»
Стыдно признаваться: «Я — жертва». Еще меньше тех, кто скажет: «Я — преследователь». Но как много гордости звучит в сочетании: «Я — спасатель», хотя всё это — три стороны одного треугольника (слыхали про треугольник судьбы Карпмана?).
«Что со мной не так, девочки? Я же всё для него делаю! — жалуется Полина подружкам в кафе. — И по работе пишу статьи, и готовить научилась, и даже секс втроём у нас был! Но как только заходит разговор о серьёзных отношениях, Дима пропадает».
У Полины очень грустные глаза, бледное лицо и, в целом, запущенный внешний вид: в этой девушке с трудом можно узнать беззаботную хохотушку, которая буквально полгода назад хвасталась повышением по работе и табуном поклонников в соцсетях.
Пресловутый Дима занимает одну из первых строчек в списке обсуждаемых нашей компанией тем: чуть за 35, небольшой бизнес, снимает квартиру в центре, ест сельдерей в стеблях, ходит в зал... Но вот уже полгода он не может определиться со своим отношением к Полине.
Полина неплохо зарабатывала в копирайтинге и какое-то время пыталась организовывать праздники с бывшей однокурсницей.
Пыталась.
Почему в прошедшем времени?
Сейчас у Полины есть только одна работа: она — Ждун. Серый, осунувшийся и грустный. Лучший друг Ждуна — телефон, так как с ним Полина не расстаётся ни на секунду. Вдруг Дима позвонит?
Разумные доводы о том, что вестей от Принца на белом коне нет уже пару недель, Полина не воспринимает. Потому что рано или поздно он всё же появляется на пороге, умасливает даму сердца комплиментами, сексом, тоннами оправданий о том, какие непростые времена наступили и как важна поддержка.
«Только ты одна меня понимаешь», — с придыханием произносит Дима, проникновенно глядя в глаза, изображая раскаяние... и просит Полину написать ему текст для рекламы или забрать посылку. Как только желаемое получено, Дима лихо уносится в закат. Настолько лихо, что даже пыль не клубится их-под копыт. На недели, а то и месяцы.
«Я не один такой / не одна такая»
Стыдно признаваться: «Я — жертва». Еще меньше тех, кто скажет: «Я — преследователь». Но как много гордости звучит в сочетании: «Я — спасатель», хотя всё это — три стороны одного треугольника (слыхали про треугольник судьбы Карпмана?).
«Что со мной не так, девочки? Я же всё для него делаю! — жалуется Полина подружкам в кафе. — И по работе пишу статьи, и готовить научилась, и даже секс втроём у нас был! Но как только заходит разговор о серьёзных отношениях, Дима пропадает».
У Полины очень грустные глаза, бледное лицо и, в целом, запущенный внешний вид: в этой девушке с трудом можно узнать беззаботную хохотушку, которая буквально полгода назад хвасталась повышением по работе и табуном поклонников в соцсетях.
Пресловутый Дима занимает одну из первых строчек в списке обсуждаемых нашей компанией тем: чуть за 35, небольшой бизнес, снимает квартиру в центре, ест сельдерей в стеблях, ходит в зал... Но вот уже полгода он не может определиться со своим отношением к Полине.
Полина неплохо зарабатывала в копирайтинге и какое-то время пыталась организовывать праздники с бывшей однокурсницей.
Пыталась.
Почему в прошедшем времени?
Сейчас у Полины есть только одна работа: она — Ждун. Серый, осунувшийся и грустный. Лучший друг Ждуна — телефон, так как с ним Полина не расстаётся ни на секунду. Вдруг Дима позвонит?
Разумные доводы о том, что вестей от Принца на белом коне нет уже пару недель, Полина не воспринимает. Потому что рано или поздно он всё же появляется на пороге, умасливает даму сердца комплиментами, сексом, тоннами оправданий о том, какие непростые времена наступили и как важна поддержка.
«Только ты одна меня понимаешь», — с придыханием произносит Дима, проникновенно глядя в глаза, изображая раскаяние... и просит Полину написать ему текст для рекламы или забрать посылку. Как только желаемое получено, Дима лихо уносится в закат. Настолько лихо, что даже пыль не клубится их-под копыт. На недели, а то и месяцы.
Полина, подобно старухе из сказки, остаётся ждать у разбитого корыта со смешанными ощущениями: вроде бы она была такой хорошей и услужливой, искренней, а чувствует себя использованной. Пытаясь найти ответ или хотя бы дозвониться, она получает в лоб хладнокровное «Не дави на меня, не веди себя как истеричка» от того, кто всего пару мгновений назад возводил её на пьедестал.
Спасатель. Преследователь. Жертва. От перестановки слагаемых результат не поменяется. Но, если вдуматься, какая первая ассоциация возникает при слове «спасатель»?
Спасатель — тот, кто рискует жизнью, вбегая в горящий дом, спускаясь на дно шахты, чтобы вытащить раненых, бросается под танк или обезоруживает преступника с ножом. Можно ли ставить на одну чашу весов реальную угрозу и социально-психологические аспекты?
Звучит смешно. Но в том и другом случае, к сожалению, можно легко лишиться жизни. В случае Полины — по необоснованной, надуманной ею самой причине. Потому что она спасает не того, кого нужно. Точнее, жертвует без надобности.
Поэтому «спасательство» — это порок. И чем раньше мы перестанем им заниматься, тем больше людей удастся спасти.
Спасатель. Преследователь. Жертва. От перестановки слагаемых результат не поменяется. Но, если вдуматься, какая первая ассоциация возникает при слове «спасатель»?
Спасатель — тот, кто рискует жизнью, вбегая в горящий дом, спускаясь на дно шахты, чтобы вытащить раненых, бросается под танк или обезоруживает преступника с ножом. Можно ли ставить на одну чашу весов реальную угрозу и социально-психологические аспекты?
Звучит смешно. Но в том и другом случае, к сожалению, можно легко лишиться жизни. В случае Полины — по необоснованной, надуманной ею самой причине. Потому что она спасает не того, кого нужно. Точнее, жертвует без надобности.
Поэтому «спасательство» — это порок. И чем раньше мы перестанем им заниматься, тем больше людей удастся спасти.
