Не везёт мне с электроникой. Есть в этой неприязни полупроводников ко мне что-то мистическое. Сам я давно не удивляюсь, но все окружающие электронщики последовательно проходят эволюцию отношений ко мне от:
1. Непонимание.
2. Изумление.
3. Злоба. (благой мат, прыжки, учащённое сердцебиение)
4. Бешенство. (мат, лишенный благодати, разбивание девайсов об стены)
5. Анализ.
6. Синтез.
7. Понимание.
8. Вопли - "Гоните его наххх!!!" - при моём появлении, прицельное метание предметов.
До последнего:
9. Нервное озирание по сторонам при неполадках аппаратуры с бормотанием "Не иначе эта паскуда где-то рядом лазит!"
Закономерность отказов аппаратуры при моём появлении объяснению не подлежит, но сбоев не дает. Доходило до мистики - стоило мне в МИСиС появиться на 7 этаже, где располагалась наша ЭВМ - (одна на всех) - как кибермозг тут же косила шиза. Не сразу, но лаборанты установили закономерность между моими визитами и маниакально-депрессивным психозом искусственного интеллекта.
Причем размеры разрушений были обратно пропорциональны квадрату расстояния между мной и техникой. Стоило один раз впереться в машинный зал, как электроника пустила жёлтый дым, замигала красным, заполошно завыла и приказала всем присутствующим жить вечно. Ремонт стоил бешеных денег и занял месяц. После чего программисты обязались ставить мне все зачеты и экзамены автоматом, но при одном условии - чтобы на 7 этаж я не лазил НИКОГДА. В противном случае обещали линчевать во имя добра и красоты.
Погоняло я получил у них "Траблмэйкер" - так меня величали при дамах и начальстве. Без них же ни одного пристойного прилагательного ко мне не прилагалось, как и не существовало ни одного цензурного существительного.
Конкуренцию мне в юдоли луддитства мог составить разве что аспирант Проблемной лаборатории синтеза Фальковский. Злые языки утверждали, что лаборатория долго боролась за соответствие сути своей названию - и только с Фальковским добилась полной гармонии, став по-настоящему Проблемной.
С этим унылым носатым жидом в лаборатории постоянно что-то взрывалось, горело, падало или било током.
В отличии от меня, сеющего вокруг хаос и разрушения, невредимым - Фальк страдал от происходящего больше всех. Его жалело начальство и ненавидели лаборанты. Первые мечтали о защите его кандидатской, с последующей сменой места работы, вторые сурово вожделели героической гибели этого сучьего потроха на алтаре науки. Некоторые грозились в исступлении лично придавить гада, чтоб сам не мучился и людей не мучил, но ни у кого рука не поднималась.
Ну как прибить мелкого, худого, сутулого, близорукого жида с огромным носом, из которого непрерывно свисали зелёные сопли - следствие хронического гайморита?
Через некоторое время все комнаты в лаборатории обзавелись ключами, и сотрудники начали гонять Фальковского ссаными тряпками от своих рабочих мест.
Не помогало.
Как-то поутру Фальковский в очередной раз проник на запретную территорию. Шмыгая носом (в тот день он схватил очередной жестокий насморк) полез в аппаратуру и...
Его ебануло 25ю амперами постоянного тока.
Я слышал этот вопль.
Впрочем, его слышало пол института.
После в лабораторию ходили экскурсии - поглазеть на "Стену Фальковского" - так её звали отныне, присно и во веки веков.
Я такого ни до, не после не видел. Стена (3х6м) была сплошь увешана зелёными соплями.
От потолка до пола - и от двери до окна. Плюс полторцевой стены заляпало струей до кучи.
Экскурсанты замирали в немом восторге. Некоторые размашисто крестились. Многие бежали домой за фотоаппаратами, дабы увековечить увиденное и поделиться с потомками.
Лики преисполнялись гордостью и значимостью. Хуясе пацан сморкнулся! Знай наших! Это вам не воробушек пукнул - так обсопливить помещение. Некоторые ученые тут же принимались за расчеты - мерили рулеткой максимальную дальность соплеметания, спорили о диаметре сопла и пытались вычислить давление рабочей среды в Фальковском. Прямо на столе бумаги покрывались вязью формул, слышались горячие споры:
- Нет, блять, Петя, как ты закон Бернулли тут присобачишь? А коэффициент поверхностного натяжения жидовских соплей в каком справочнике найдёшь?
- А нахуй мне его искать, Серёжа?! Ща я соплю на стекло помещу и по углу смачивания его вычислю. Делов-то!
- Рамкой не проще?
- Проще, но точности никакой.
- Хм. Логично. А ты уверен, что это постоянная величина?
- А похуй, Сергей Петрович! Разлёт сопли есть, коэффициент я вычислю, а диаметр ноздри этого урода мы штангенциркулем померим!
Любопытнее всего то, что сам герой, мало того, что не пострадал, но и мистически излечился от хронического гайморита. Более того - никто и никогда больше не видел его с насморком. С тех пор всех жалующихся на забитый нос водили к стене Фальковского и предлагали потрогать вооон за тот проводок. Проверено, мол. Патентованное средство. Пожизненная гарантия.
Но желающих не было. Может, и зря.
Аминь.
Опять зарисовки из МИСиС.
Семинар по английскому.
Спотыкаясь и кряхтя, точно больной паломник, по тексту ползёт Юра Болтинский. Для него чтение - это пытка. Как и всё занятие.
Юрик из села, английский у них преподавали все, кто мог, точнее - хотел. Ещё точнее - кому директор поручит. В последнем классе, говорил Юрик, директриса назначила гордым бриттом завхоза. Он-то и ставил Юре оксфордское произношение.
...Спотыкаясь на каждом слове, Юра нудит ненавистное средство коммуникации вероятного противника.
Подбитой вороной подползает к непреодолимой преграде. Над ним неприступной скалой нависает слово
MANUFACTURE.
Юрец обессиленно замирает. Наконец, мысленно перекрестившись, начинает подъём по слогам.
- МЭНИ... ЭЭЭЭ... ФАК... ТУ... ЮРА! - радостно берёт он вершину.
Преподша обессиленно воет под столом. Группа всхлипывает друг у друга на грудях.
Занавес.
М. Камерер
